Георгий Адольфович Леман-Абрикосов (1887 – 1968) внук А.И. Абрикосова и дед Георгия Александровича, выпускник Юрьевского (ныне Тартуского) университета, филолог, переводчик, издатель философской литературы (в.тч. В.В. Розанова), участник домашних философских семинаров в Москве; в 1920-е гг. неоднократно репрессирован.
"Издание Г. А. Лемана (Абрикосова) и С. И. Сахарова" (1912-1917, Москва), выпустило ряд философских книг Бердяева, В. И. Иванова, Н. О. Лосского, Радлова, Франка. Выпущена книга I-я философского ежегодника "Мысль и слово". Книга II-я (последняя) этого ежегодника издана "Книгоиздательством С. И. Сахарова". Помимо этого издательство выпускало книги по истории, экономике, юриспруденции, статистике.
Г.А. Леман оставил свои "Воспоминания" - ныне хранятся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (РГБ). Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Георгий Адольфович Леман принадлежал к знаменитой династии кондитеров, был внуком основателя кондитерской фабрики «А.И.Абрикосов и сыновья», которая сегодня носит имя «Бабаевская».
Настоящий же создатель этой фабрики, основанной в 1847 г., дед Г.А.Лемана по материнской линии – Алексей Иванович Абрикосов(1824-1904), в свое время женился на Агриппине Александровне Мусатовой, приданное которой и составило первоначальный капитал.
Отец Лемана, Адольф Адольфович Леман(1854-1914), выходец из Восточной Пруссии, работал инженером на фабрике Абрикосовых и женился на дочери своего хозяина – Агриппине Алексеевне(1864-1942).
В воспоминаниях Леман довольно скупо рассказал о своей семье, но ее история могла бы составить самостоятельный труд. Это был огромный клан, у А.И и А.А Абрикосовых родилось 22 ребенка, 17 из которых дожили до преклонных лет.
Среди членов династии Абрикосовых были известные врачи, ученые, предприниматели, художники, и ныне здравствующий недавний лауреат Нобелевской премии по физике Алексей Алексеевич Абрикосов, также происходит из этого замечательного рода, но о них Леман упоминал довольно бегло еще и потому, что судьбы многих из них столь же драматичны, как и его собственная судьба: многим пришлось эмигрировать, другим пройти через лагеря и ссылки. Гораздо более полно рассказывает Леман об эпохе, в которой он жил, об атмосфере его окружавшей, о встречах с выдающимися людьми.
В итоге перед нами проходит целая галерея профессоров Московского университета, общественных деятелей, философов и участников религиозно-философских кружков и объединений. Круг знакомств и общений Леман был исключительно широк, но воспоминания создавались в годы, когда о многих из них было опасно даже упоминать.
Например, Леман помогал философу В.В.Розанову после его переезда в Сергиев-Посад в 1918 г., собирался издавать его сочинения, но это знакомство стало в итоге причиной его первого ареста, окончившегося в августе 1927 года приговором к ссылке в зырянский край на 3 года за то, что «пропагандировал в антисоветских целях антисимитско-церковного писателя Розанова, читал о нем доклады, пытался организовать кружек».
Логику в этих обвинениях искать бесполезно, например, в Петербурге кружек по изучению творчества В.В Розанова был организован Э.Ф.Голлербахом еще в 1921 году, и хотя публичная деятельность продолжалась недолго, уходить в подполье его усастникам не приходилось. Голлербах продолжал собирать материалы о жизни и творчестве Розанова на протяжении многих лет.
В воспоминаниях Лемана говориться о творческих замыслах, докладах и статьях, которые он читал в кругу друзей, но рукописи всех его работ погибли при первом аресте. В последующие годы он преподавал немецкий язык, жил частными уроками, пока в 1947 году не последовал второй арест и приговор: 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
На свободу он вышел тогда, когда про своих друзей и знакомых прежних лет мог сказать: «иных уж нет, а те далече», эти слова он намеривался взять одним из эпиграфов, но в окончательном тексте эпиграф отсутствует. Воспоминания о них и составили содержание последних лет жизни, работу над ними он завершил в начале 60-годов.
Это единственное произведение человека несомненно незаурядного содержит не только сжатый конспект его жизни, но и панораму исключительно интенсивной творческой и духовной жизни русского общества конца 19 начала 20 века, участником которой был Леман.
Несмотря на явные умолчания, он сумел насытить их большим количеством подробностей и рассказать о выдающихся современниках, с которыми сводила его издательская деятельность и общие интересы. В годы, когда были написаны воспоминания, далеко не всех своих знакомых прежних лет он смог даже упомянуть: почти все, чьи имена проходят перед нами на страницах воспоминаний. Находились либо в эмиграции, либо в заключении, либо погибли в тюрьмах и лагерях.
Как представляется, целый ряд умолчаний и неточностей в воспоминаниях Лемана, продиктован именно оглядкой на специфических читателей из карательных органов. Если изучение Розанова могло стать строкой обвинительного приговора, то что можно сказать о человеке, помнивших таких общественных деятелей как Н.Н Щукин и Д.Н. Шипов, обвиненных в участии в антибольшевистских организациях.
Вряд ли можно было свободно писать об И.А.Ильине, об Павле Флоренском и о. Сергии Булгакове; намеренно или нет, но Леман не упомянул, что был издателем его книги «Тихие думы», не упомянул он и о другом своем издании – книге Вяч. Иванова «Родное и вселенское»; вообще издательская деятельность Лемана еще ждет своего библиографа и историка.
Достаточно отрывочные сведения сообщает Леман и о религиозно-философских кружках первых послереволюционных лет, которые он посещал, да и о собраниях у себя дома он написал далеко не все. Это не мешает его воспоминаниям оставаться одним из наиболее ярких и достоверных рассказов о своем времени, за строками которого встает образ высокообразованного и просвещенного представителя купеческой династии, издательская деятельность которого стала существенным вкладом в культуру России.
Публикация И.В.Ивановой
«Российский архивъ» История Отечества в свидетельствах и документах 18-20 век. 2010